Роскошь парадных покоев особняка графини С. В. Паниной на Фонтанке, 7, как-то плохо вяжется с личностью этой замечательной женщины, получившей широкую и заслуженную известность своей благотворительной деятельностью.

Возможно, Панина ничего не захотела в нем менять из уважения к памяти бабушки Натальи Павловны, урожденной графини Тизенгаузен, чей дух незримо витал в стенах старинного дома. Бабушкин муж Виктор Никитич Панин приобрел участок здесь во второй половине 1840-х, находясь на посту министра юстиции, и с тех пор на долгие годы особняк сделался панинским фамильным гнездом.

Один из современников, посетивший жилище супругов Паниных в начале 1860-х, когда вся Россия бурлила в ожидании грядущих реформ, был поражен странной застылостью, деревянной неподвижностью его хозяев, не желавших и не допускавших никаких перемен. «Здесь все дышало стариной, — и сам хозяин, чего доброго, один из древнейших памятников Петербурга, и самые стены дома его... Это был скорее музей окаменелостей, чем живое сборище людей. В квадратной гостиной окон не было. Дорогие гобелены украшали его четыре стены. Графиня... присоединяла к этой знатной деревянности свою личную балтийскую неподвижность».

А вот что пишет внучка (С.В. Панина) старой графини Натальи Павловны, прожившей 89 лет и скончавшейся в 1899-м: «Панинский дом имел свой особенный запах, сливающийся в моей памяти с запахом прабабушкиных рук в черных митенках (женские перчатки без пальцев. — А. И.), какая-то смесь ковров и надушенной пудры... Со множеством лестниц и переходов, панинский дом представлял большие возможности для игры в прятки, комнаты были обиты материей, с коврами во весь пол, и мебель была неуклюжая, николаевской эпохи».

Теперь немного подробнее о Софье Владимировне Паниной (1871 — 1957), умершей в глубокой старости на чужбине. Отца она лишилась, когда ей не исполнилось и года. Мать придерживалась либеральных взглядов, унаследованных ею от мужа, и не ладила со свекровью. Вступивший на трон Александр III внял доводам Н. П. Паниной, что деньги, выдаваемые внучке через ее мать, могут пойти на революционную пропаганду, и повелел взять девочку у родительницы и передать на попечение бабушке.

Софью поместили в Екатерининский институт, расположенный почти напротив панинского особняка. У бабушки она проводила все праздники и каникулы под бдительным присмотром специально приглашенной французской воспитательницы. Но ничто не могло заставить ее изменить усвоенные с раннего детства демократические убеждения. Не по возрасту серьезная и рассудительная девушка сохранила самые нежные отношения с близкой ей по духу матерью, стараясь в то же время не огорчать и строгую бабушку...

Единственная наследница огромного состояния, Софья Владимировна полностью употребила его на добрые дела, посвятив все свои силы и время улучшению быта фабричных рабочих. Наивысшим достижением в этом направлении стала постройка на собственные средства знаменитого Народного дома на Лиговке, устроенного на широкую ногу. Там были и мастерские для мальчиков, и читальня, и библиотека, и зоологический музей, и ресторан, и театр с превосходной труппой, гастролировавшей в летнее время с большим успехом по всей России.
После Февральской революции С. В. Панина, входившая в ЦК партии конституционных демократов, сначала заняла пост товарища министра государственного призрения, а затем — товарища министра народного просвещения. Пришедшие к власти большевики подвергли «бывшую графиню» аресту, но вскоре, когда обвинения не подтвердились, выпустили на свободу, припомнив к тому же о ее заслугах перед народом. А потом СофьяВладимировна, разделив судьбу многих, навсегда покинула Россию...

(Текс с официального сайта "???_____________")